Опасалась ли католическая церковь в Польше XVI  века обращения христиан в иудаизм?

Опасалась ли католическая церковь в Польше XVI  века обращения христиан в иудаизм?

Ханна Венгжинек

Тема настоящего исследования – некоторые аспекты иудео-христианских отношений. Обычно внимание историков в большей степени сосредоточено на миссионерской деятельности католической церкви и обращении в христианство, чем на переходе в иудаизм. Это связано с существующим образом католической церкви, которая воспринимается как весьма важный и влиятельный институт в Польше. Современная ситуация подтверждает этот взгляд, однако, это не означает, что положение церкви всегда было таким.

Польская церковь оказалась в исключительно сложной ситуации в первой половине XVI в., когда у нее, наряду с прежним соперником – православной церковью, появился новый – протестантизм.

Развитие протестантской доктрины повлияло на отношение к иудеям. Ослабленная католическая церковь начала усматривать угрозу не только в еретиках (протестантах) и схизматиках (православных), но также и в иудеях. Церковь опасалась не только иудействующих, но, вероятно, также и обращения в иудаизм, что нашло свое отражение в синодальном законодательстве того времени.

Церковные документы 1530-1540-х годов свидетельствуют о том, что христиане и евреи поддерживали хорошие экономические и социальные отношения. Так, в них обсуждался вопрос о сожительстве между христианами и евреями и детях, рожденных от такого рода связей ¹. Духовенство полагало, что столь тесные взаимоотношения создавали угрозу негативного влияния на религиозные воззрения части христиан, которое могло привести к переходу в иудаизм. Подобного рода обвинения лежали в основе процесса Катажины Вайгель, которая была сожжена на рыночной площади Кракова в 1538 ². В 1534-1559 гг. в Плоцке имел место процесс в церковном суде против двух врачей, Брозия из Млавы и Мачея из Серпцa, обвиненных в переходе в иудаизм ³. Духовенство отмечало интерес к иудаизму среди местной шляхты, в частности, среди антитринитариев ⁴.

Приблизительно в 1539 г., как свидетельствуют записи в Литовской метрике, в Польше распространился слух, что большая группа христиан в Кракове и других польских городах приняла иудаизм. В целях собственной безопасности новообращенные бежали в Литву, где нашли убежище среди местных иудеев ⁵. Некоторые историки ⁶ связывают эти события с судом над Катажиной Вайгель, поскольку они относятся к одному и тому же времени и месту.

Сходные слухи распространялись о деятельности сторонников протестантского движения. Плоцкий капитул сообщает о девочках, похищенных в Мазовии и перевезенных в Пруссию ⁷.

Свидетельства о какой-либо значительной группе перешедших в иудаизм христиан обнаружить затруднительно. Подобное событие должно было бы вызвать широкий резонанс не только в Польше, но и по всей Европе, среди представителей различных вероисповеданий. Возможным источником этого слуха могли послужить сообщения, связанные с возникновением новых протестантских групп, чьи воззрения были близки к иудаизму. Впрочем, нельзя исключить и того, что отдельные лица могли принять решение о переходе в иудейскую веру.

Предполагаемое массовое обращение в иудаизм вызвало всеобщий резонанс в стране, что побудило монарха начать расследование этого дела ⁸. Два королевских комиссара — придворные Сила Антонович и Ян Корчиус – с широкими полномочиями были посланы в Литву. В их задачу входило разыскать беглецов. Король (Сигизмунд I Старый, 1506-1548. – Прим. ред.) передал им список мест, где они, по слухам, могли бы находиться. Согласно постановлению Сигизмунда Старого, евреев, которые прятали обращенных, следовало заключить в тюрьму, а все их имущество подлежало конфискации ⁹. Деятельность комиссаров открывала возможности для разного рода злоупотреблений. Литовские евреи жаловались, что королевские уполномоченные злоупотребляли своими правами и преследовали невинных людей, исповедовавших иудаизм на протяжении многих поколений. Они утверждали, что их незаконно задерживали и принуждали платить большой выкуп за освобождение. Подобная практика приносила большие деньги. Вместе с тем, литовские евреи отрицали, что они прячут в своих домах каких-либо обращенных в иудаизм, бежавших из Польши ¹⁰. В ответ на жалобы со стороны литовских еврейских общин Сигизмунд Старый приказал своим посланцам придерживаться закона и действовать по справедливости. Согласно существующему законодательству о евреях, они имели право снять с себя клеветнические обвинения, прибегнув к клятве ¹¹.

Новые обвинения в адрес литовских евреев были выдвинуты в 1540 г. Еврей из земель Короны, чье имя осталось неизвестным, сообщил королю, что его живущие в Литве единоверцы совершают различные преступления против христианской веры. В частности, он утверждал, что они покупают множество христианских детей, которых затем обрезают, что они планируют покинуть страну и переселиться в Турцию со всем своим имуществом и детьми. В этом донесении также говорилось, что в Тыкочине и других местах евреями было убито около 50 человек ¹².

Евреи из Гродно, Бреста, Владимира Волынского, Луцка, Острога, Ковеля и других городов Великого Княжества Литовского протестовали против клеветнических обвинений своего единоверца. Они отрицали все обвинения и просили короля о справедливом расследовании. Король поручил литовским панам провести такое расследование и пересмотреть дело ¹³. Разыскания не подтвердили обвинений, выдвинутых против евреев. Обвинитель оказался не в состоянии доказать, что евреи совершили хотя бы одно из тех преступлений, которые им приписывал. Было установлено, что он хотел отомстить некоторым из своих единоверцев, или клеветал на них по поручению их врагов. Король счел маловероятным, что христианам не было известно о сообщавшихся убийствах, и что его чиновники в Тыкочине не сообщили бы ему о преступлениях ¹⁴.

Хотя расследование не подтвердило выдвинутых против их единоверцев обвинений, литовские евреи должны были очиститься от подозрений. Новое королевское законодательство отныне ограждало их от клеветы как со стороны христиан, так и со стороны иудеев. Хотя в действительности клеветник не был наказан, король заявил, что в будущем несправедливые обвинения будут караться смертным приговором или лишением имущества ¹⁵. С другой стороны, монарх издал указ, запрещающий иудеям обращать христиан в свою веру. Любой виновный в попытках склонить людей к обращению должен был приговариваться к смерти и конфискации всего имущества. Кроме того, король издал несколько указов, касающихся найма христианской прислуги и повторяющих статьи более ранних церковных постановлений по этому вопросу. Он запрещал евреям нанимать кормилиц-христианок;  еврейские работодатели не имели права склонять христианскую прислугу к совершению поступков, не совместимых с принципами католической веры ¹⁶. В 1566 г. эти решения были повторены во втором Литовском Статуте, сборнике законов, введенных в действие в Великом Княжестве Литовском ¹⁷. В дополнение к изданию многочисленных запрещающих указов, в документе от 1540 г. Сигизмунд Старый подтвердил все права и свободы, которыми пользовались литовские евреи. Он даже позволил им путешествовать и торговать с Турцией, но лишь при условии получения специального разрешения ¹⁸.

Описанные события служат примером нарастающих конфликтов между населением Великого Княжества Литовского и проживавшими здесь евреями. Преследования, которым подвергались литовские евреи, были вызваны обвинениями религиозного характера. Евреев обвиняли в том, что они представляют собой угрозу для христианства, поскольку они склоняют католиков к переходу в иудаизм, покупают христианских детей и воспитывают их в иудейской вере. Упомянутые обвинения, очевидно, были вызваны и экономическими факторами. Евреи жаловались, что в результате преследований, которым они подвергались, они лишаются возможности заниматься торговой деятельностью. В 1539 г. oни даже не приняли участия в Люблинской ярмарке ¹⁹. Таким образом, религиозные конфликты имели явные экономические последствия. Можно полагать, что одной из целей клеветников было стремление вытеснить евреев из экономической жизни. Экономические аргументы использовались для преодоления растущей конкуренции со стороны еврейских торговцев и арендаторов, монополизировавших некоторые сферы экономической жизни.

Слухи о массовом переходе в иудаизм обеспокоили духовенство. Это подтверждается церковными правовыми документами. Из архиепископальных церковных Синодов XVI в. наибольшее внимание к вопросам проживания иудеев в христианском окружении было уделено на Петрковском Синоде 1542 г ²⁰.  Инициатором здесь выступил гнезненский архиепископ и одновременно краковский епископ Петр Гамрат, вероятно, оказавший значительное влияние на характер принятых постановлений.

В соборных решениях содержалось два относительно обширных параграфа (12 и 13), посвященных иудеям. Они были частично основаны на более ранних и известных церковных решениях, но содержали также и новые положения. Духовенство ссылалось на недавние события, в частности, имевшие место в Кракове. Констатировалось, что значительное число евреев переселилось в Польское Королевство из соседних стран, и христианское население страдает от этого наплыва. Возникало опасение, что присутствие столь большого количества иудеев приведет к чрезвычайно отрицательным последствиям.

Можно предположить, что такие опасения относились к религиозной сфере и подразумевали обращение в иудаизм или присоединение к иудействующим. В этой связи духовенство потребовало, чтобы король ограничил переселение евреев и запретил им занимать такие должности, которые давали бы им власть над христианами.

Среди постановлений Петрковского Синода особенно важна статья, касающаяся соблюдения иудеями и схизматиками своих религиозных обрядов. Речь в ней идет о публично отмечаемых праздниках иудеев и православных, и высказывается опасение, что эти праздники могут вызвать слишком большой интерес у католиков. Читая между строк, эту статью можно интерпретировать как попытку предотвращения возможности перехода в иную религию. Любопытно и совмещение постановлений, касающихся иудеев и православных христиан – возможно, равный страх вызывало влияние обеих этих религий?

В XVI в. проблема соперничества католической и православной церквей занимала значительное место в архиепископальном и епархиальном законодательстве. Она поднимается значительно чаще, чем вопрос об опасности для католической веры со стороны нехристиан. Соответствующий параграф Петрковского статута может указывать на то, что церковь действительно опасалась перехода католиков в иудаизм.

Как представляется, решения Пшемышльской епархии от 1554 г. подтверждают предположение о том, что церковные иерархи боялись масштабных обращений. В принятых постановлениях того времени верным католикам запрещалось работать у иудеев и православных, а также посещать их храмы – соответственно, синагоги и церкви ²¹. Эти постановления особенно интересны, поскольку в более ранних документах, таких как статуты Краковской епархии от 1509 г., упоминались только православные церкви ²². Появление протестантизма вызвали изменения в положении церкви и в общественном сознании. В результате, несколько десятилетий спустя, духовенство Пшемышля стало еще более осторожным. Оно предостерегало верных от посещения синагог; подобные шаги были предприняты и в других епархиях. В предписаниях, изданных после инспекционной поездки в 1604 г., епископ Бернард Мачеевский запрещал верным “пребывать в синагогах” ²³. В 1588 г. его предшественник, епископ Ежи Радзивилл, запретил “христианам, особенно девицам и кормилицам, служить в еврейских домах …из опасения, что их души будут осквернены, и что эти простые люди будут погублены иудейством” ²⁴.

Представляется, что большую часть правовых документов польской церкви XVI в. можно расценить как результат деятельности института, теряющего свое влияние, но тем не менее упорно пытающегося его сохранить. Церковь чувствовала угрозу как со стороны протестантских движений и православия, так  и со стороны других религий. В период, когда сохранение единства стало наиболее важной задачей, польское духовенство столкнулось еще с одной проблемой – быстрым ростом числа еврейских общин. А в условиях религиозных дебатов и реформ, особенно в первой половине XVI в., религиозные различия, по-видимому, оказались размыты.

Слабость католической церкви в Польше особенно проявилась  в ряде ее действий, предпринятых в 1550-е годы – как, например, в организации процесса об осквернении гостии  в Сохачеве. В этот период усиливаются требования реформировать церковь. В постановлениях открыто критикуется деятельность епископов ²⁵. Шляхтa призывала к ограничению судебной юрисдикции духовенства, в частности, в вопросах, связанных с ересью ²⁶. Эти попытки предпринимались не только с целью обновления религиозной жизни, но и ради осуществления более широких изменений. На состоявшемся в 1555 г. Сейме в Петркове делегаты высказались за направление запроса папе, с целью получить его согласие на созыв Синода в масштабах всей страны, в котором могли бы принять участие и протестанты, и где также были бы приняты постановления, разрешающие причащение хлебом и вином, браки для духовных лиц и проведение богослужений на польском языке ²⁷. Павел IV отверг эти требования. В атмосфере растущего раскола внутри польской церкви, в 1556 г. в Ловиче был созван архиепископальный Синод, в котором принял участие папский нунций Алоизий Липпомано. Синод состоялся вскоре после судебного процесса над сохачевскими евреями, обвиненными в осквернении Святого Причастия. В этом процессе нунций принял личное участие. Одно из принятых на Синоде решений – требование к священнику давать причастие лишь тем людям, которых он знал лично – было явно вызвано сохачевскими обвинениями. Однако, эти декреты не были проведены в жизнь. Позиции примаса оказались слишком слабыми ²⁸.

Мнение короля (речь идет уже о Сигизмунде II Августе, 1548-1572. – Прим. ред.) имело большее значение. Спустя несколько месяцев на Сейме в ноябре 1556 г. королевским эдиктом было провозглашено религиозное “перемирие”. Монарх поддержал примаса и одобрил намерения папы. В 1557 г. был созван следующий Синод, на этот раз в Петркове. Его решения были оглашены после предварительного согласования с королем и Сенатом. Они носили определенно антипротестантский характер, хотя в них также упоминались и выдвинутые годом раньше обвинения в осквернении Святого Причастия проживающими в Сохачеве евреями.

Церковь боролась за свое единство и влияние не только с протестантами. В связи с растущим числом “иудействующих” 8 сентября 1559 г. архиепископальный Синод в Плоцке провозгласил запрет на контакты между христианами и иудеями ²⁹.

Принятие Тридентского символа в 1577 г. привело к внутренним изменениям в польской церкви, усилило ее позиции, а также повысило уровень религиозности в обществе ³⁰. Следующим важным шагом стала так называемая Брестская уния и создание в 1596 г. греко-католической церкви. Католическая церковь восстановила свое влияние, после чего законодательная деятельность приобрела второстепенное значение. В XVII в. лишь один из Синодов принимает постановления, касающиеся иудео-христианских отношений, – а именно,  Синод в Варшаве (1643 г.), ставший последним из съездов духовенства гнезненского архиепископства, проводившихся в Польше до ее разделов ³¹. Следующий Синод состоялся почти три столетия спустя – в 1936 г. в Ченстохове.

Я не утверждаю, что в первой половине XVI в. польское еврейство предпринимало шаги, которые могли бы привести к массовому обращению христиан в иудаизм. Мне лишь хотелось отметить, что католическая церковь опасалась такой возможности, и это в огромной степени повлияло на отношение к евреям в последующие века.

Примечания:

1. Ulanowski B. Acta capituli Plocensis ab an. 1514 ad an. 1577 // Archiwum Komisji Historycznej. Vol. 10. Kraków, 1916, p. 187.
2. Bielski M. Kronika to jest Historia świata. Kraków, 1564, s. 1080; Tazbir J. Sprawa Weiglowej w świetle źródeł archiwalnych // Historia i współczesność. Warszawa, 1987, s. 49–58; Urban W. Dwa szkice z dziejów reformacji. Kielce, 1991, s. 25-29.
3. Ulanowski B. Acta capituli Plocensis. P. 171. № 111; p. 187. № 149; p. 191. № 158; p. 196. № 178; p. 213. № 207; p. 218. № 219; Schipper I. Siedemset lat Gminy w Płocku. Lwów, 1938, s. 19.
4. Schipper I. Op. cit., s. 19.
5. Бepшaдcкій C. Pyccко-eвpeйcкuй apхuв. Дoкументы и материалы для истории евреев в России. С.-Петербург. Т. 1, с. 225-229. № 175.
6. Дубнов С. Евреи и реформация в Польше в XVI вeке // Восход. № 7. 1895, с. 3.
7. Ulanowski B. Acta capituli Plocensis. P. 210. № 199.
8. Бepшaдcкій C. Pyccко-eвpeйcкuй apхuв. Т. 1, с. 225, № 175.
9. Там же. С. 226.
10. Там же. С. 227.
11. Там же. С. 228.
12. Там же.  № 199. С. 242 –245.
13. Там же. С. 242.
14. Там же. С. 244.
15. Там же.
16. Там же. С. 245.
17. Там же. Т. 2, с. 157-158, № 236; Ulanowski B. Materiały do historyi ustawodawstwa synodalnego w Polsce w XVI wieku. Kraków, 1895, s. 391–392.
18. Бepшaдcкій C. Pyccко-eвpeйcкuй apхuв. Т. 1, с. 245.
19. Там же. С. 227.
20. Ulanowski B. Materiały do historyi ustawodawstwa synodalnego w Polsce w XVI wieku. Kraków1895, p. 67.
21. “Item statuimus, quod nullus Christianus audeat Ruthenis et Iudeis servire neque Synagogas eorum visitare”. – Sawicki J. Concilae Poloniae. Vol. 8, Wrocław, 1955, p. 167.
22. Sawicki J. Statuty synodu krakowskiego biskupa Jana Konarskiego z 1509 roku. Kraków, 1945, s. 48.
23. Ibidem, s. 30.
24. Ibidem, s.22.
25. Subera I. Synody prowincjonalne arcybiskupów gnieźnieńskich. Warszawa, 1981, s. 101.
26. Ibidem.
27. Ibidem, s. 102.
28. Ibidem.
29. Ulanowski B. Acta capituli Plocensis. P. 234-237, № 252.
30. Ulanowski B. Materiały do historyi ustawodawstwa synodalnego. S. 169.
31. Subera I. Synody prowincjonalne arcybiskupów gnieźnieńskich. S. 137.

(Пер. с англ. В. Мочаловой)