Об "Основах православной культуры", евреях и правозащитниках
Юрий Табак
Учебник А. Бородиной становится бестселлером. В обсуждение учебника уже давно включились многочисленные религиозные, правозащитные организации, судебные инстанции. Давно работает тяжелая артиллерия; вот и по последним сведениям, "Мосгорсуд поддержал Общероссийское движение "За права человека", обязав прокуратуру возбудить дело по факту распространения учебника "Основы православной культуры". В юридической терминологии это означает не иначе как несоответствие содержания учебника уголовному кодексу Российской Федерации, под чем очевидно могут подразумеваться призывы к насилию, национальной и религиозной розни, призывы к свержению существующего строя и т.д. Действительно ли учебник Бородиной в самом деле так страшен, как его малюют?
Прежде всего, заметим, что учебник Бородиной – это, несомненно, православный учебник, написанный русским православным автором. Несомненно, в нем наличествуют негативные и оскорбительные оценки иных конфессий, религий и этносов: это и соображения авторов о "гостях", которые "не всегда так же благородно ведут себя на территории традиционно православного государства", и о "многообразном вреде" ряда конфессий, которые она обобщенно называет "сектантами", об атеистической идеологии. Многочисленные примеры такого рода проанализированы, в частности, в экспертном заключении руководителя Центра изучения религий РГГУ Н. В. Шабурова. Удивительным образом, этих примеров не заметил автор другого официального заключения, консультант "по вопросам смысловой (социально - психологической) направленности книги" к. ю. н. В.А. Бурковская. По ее мнению, "языковые средства" книги не "формируют негативные установки... против какой-либо нации, расы, религии или отдельных лиц как их представителей". Вместе с тем, необходимо отметить, что подобные высказывания все же являются единичными и могут быть изъяты, что сделать совсем несложно. Более того, значительная часть учебника Бородиной, посвященная христианскому искусству, агиографии, написана вполне занимательно, очень неплохим языком и может служить источником элементарных сведений в этой области. И вообще, внимание прокуратуры в первую очередь, наверное, надо обращать на сотни шовинистических газет, книг и брошюр, заполонивших рынок, в сравнении с которыми учебник Бородиной выглядит чуть ли не примером любви и гуманизма.
Но значит ли это, что книжка может быть учебником, предназначенных для государственных школ? Совершенно очевидно, что именно православные убеждения автора учебника были определяющим фактором при его составлении – тем более, что автор принадлежит к вполне традиционным православным верующим, которые, подобно представителям консервативных слоев многих других религий и конфессий, считают себя монополистами на религиозную истину. Отсюда читателю книги вполне естественно и неизбежно навязывается, что православие – это лучшая из религий. Точно также навязываются естественные для консервативно-православного человека, но недопустимые для современной демократической страны идеи об этническо-религиозной тождественности ("русский – значит православный"), православие возводится в ранг единственной "культурообразующей" религии, этические и эстетические нормы православия объявляются нормативными и т.д. Таким образом, в учебнике неизбежно умаляются все прочие религиозные системы, а соответственно и народы – их носители. И вот как раз это делает абсолютно невозможным использование книги Бородиной в качестве учебника в российской государственной школе, которая отделена от религии и не имеет права утверждать преимущество какой-либо из религий и этносов над другими.
Если бы все противники учебника Бородиной рассуждали соответствующим образом, то и писать эту заметку не было бы смысла. Но правозащитные стрелы, и, прежде всего со стороны Л. Пономарева и Е. Ихлова, оказались, вольно или невольно, направлены не столько против огосударствления через школу конфессиональной идеологии, сколько против самого характера этой идеологии. Противники учебника не ограничились требованием "можете изучать ваш учебник в воскресных школах, но не лезьте с ним в светскую школу", а стали указывать на "взрывоопасную смесь средневековых предрассудков", недопустимость содержащейся в учебнике "доктрины великодержавного религиозного национализма", насаждение "средневековой межрелигиозной и межнациональной нетерпимости и вражды". Отсюда сообщение о возбуждении дела прокуратурой звучит уже не применительно к средней школе, а просто по факту "распространения учебника". Иначе говоря, учебник Бородиной объявляется носителем недопустимой шовинистической идеологии, и Л. Пономарев призывает самих православных отказаться от "вульгарного псевдоправославного националистического курса". Фактически, Пономарев с Ихловым берутся учить православных, что есть "православие", а что есть "псевдоправославие", "клерикализм и мракобесие". Вместе с другими критиками они заявляют о вреде, который наносит "средневековая ментальность", "средневековые национально-религиозных представления, основанных на неприятии других вер и народов...", "средневековые легенды, не имеющие под собой фактической основы". Основной мишенью правозащитников при этом является "юдофобия" учебника. Подобное смещение акцента с конкретного вопросах государственно-религиозных отношений на "религиоведческую" критику православия в учебнике Бородиной не только совершенно абсурдным, но и чреватым некоторыми опасностями.
Чтобы объяснить, в чем же абсурд и опасность подобных заявлений, нам придется кратко обратиться к истории вопроса и выяснить, откуда в учебнике Бородиной появляется "юдофобия". Мне придется пересказать некоторые общеизвестные в исторической науке истины, но сделать это необходимо, потому что правозащитники не ведают, о чем рассуждают. Дело в том, что окончательный текст Нового Завета, каким мы его знаем, появился в результате соперничества различных течений в иудейском мире I в., а также борьбы нарождающихся языкохристианских общин с иудеохристианами. Соответственно, в Новом Завете нередко встречаются резкие полемические пассажи, направленные против "иудеев". Суть таких обвинений и даже сам их адресат (в Евангелии нередко под определением "иудеи" понимается вполне конкретная та или иная общественно-религиозная группа) до сих пор являются предметом оживленной полемики в академической исторической науке. Однако традиционное христианское богословие, начиная с раннего святоотеческого периода, воспринимало эти обвинения буквально, обвиняя весь еврейский народ в смерти Христа и преследованиях христиан. Само христианство формировалось в значительной мере, как оппозиция раввинистическому иудаизму, а все патристическое наследие, составляющее ядро средневекового христианского церковного Предания, носит ярко выраженный антииудейский характер. Средневековая христианская Церковь опиралась на Предание как на основной источник своей идеологии, и просто не могла не быть проникнута антииудаизмом, часто неотделимым от антисемитизма. Но если в XX в. католические и многие протестантские теологи и историки основательно пересмотрели свои оценки евангельских событий и отказались полностью или частично от антииудейской части своего Предания, то православное христианство, укорененное в святоотеческом Предании, исповедует антииудейские взгляды до сих пор. У наиболее почитаемых православных святых – от Иоанна Златоуста до Иоанна Кронштадтского – можно встретить многочисленные примеры того, что Пономарев с Ихловым называют "юдофобией" и "средневековым мракобесием". Более того, православная Церковь сохраняет свою идентичность (противопоставляя себя католикам и протестантам) именно на том основании, что объявляет себя верной древнему церковному Преданию, которое включает в себя и древнюю антииудейскую и антисемитскую полемичность. Отказавшись от этого предания, православная Церковь, по сути дела, потеряла бы и свое лицо, переставая быть "православной". Все возражения на тот счет, что существуют же "просвещенные", не исповедующие антииудаизма православные, неуместны, поскольку православная Церковь на соборном уровне не произнесла еще своего обличительного учительного слова против антииудаизма и антисемитизма, и не сделала это слово частью своего официального учения (в отличие от тех же католиков и основных протестантских деноминаций); таким образом, по-существу в большей степени "православными" являются как раз верующие, разделяющие ныне существующее и никем не отмененное церковное учение, а именно средневековое "юдофобское". Все "просвещенные" православные – несомненно, достойные люди и могут вызвать только уважение любого нормального человека, но в какой степени они "православные" – большой вопрос.
В этом смысле православная Бородина добросовестно пересказывает Новый Завет вполне в духе древнего православного учения, по сути дела от себя ничего не добавляя. Все строки учебника, вызвавшие особенное негодование критиков – "жестокие преследования (христиан – Ю.Т.) со стороны иудеев", "иудеи не унимались и продолжали настаивать на казни Христа", "иудеи подговорили народ, чтобы он требовал распятия Христа" – это всего лишь общие места в средневековой христианской теологии иудаизма, продолжающей быть актуальной для подавляющей массы современных верующих. Наоборот, было бы удивительно, если автор православного учебника, одобренного Отделом религиозного образования и катехизации Московского Патриархата, излагала священную историю как-то иначе! И надо напомнить, что даже очевидные для образованного человека нелепости, нашедшие отражение в учебнике Бородиной – например, вопрос к одному из параграфов: "Почему иудеи распяли Христа?" – вполне укладывается в христианскую средневековую теологию (читай – православную), которая традиционно смещала вину за распятие с римлян на евреев.
Таким образом, обвинения Бородиной в "мракобесии" – это, по факту, не что иное как обвинения традиционного православия в "мракобесии", а призыв к запрету "распространения" книги (не применительно к школе, а вообще) – фактически призыв к запрету православной идеологии в ее традиционной форме. И судья, который заявил об этом, и которого тоже начали цитировать как пример "мракобесия", был, между прочим, совершенно прав.
Теперь о невозможности в демократическом обществе такого подхода. По Ихлову, Пономареву и другим критикам, получается – традиционное православие "мракобесно". Пусть и так, с точки зрения современного просвещенного либерала. Ну и что из этого следует? Что, православие надо запретить? Запретить мракобесу быть мракобесом? По какому праву? Кому – мракобес, а кому – мать родна. А с точки зрения консервативного православного все либералы и православные модернисты суть антихристы и агенты сионизма, которых надо запретить. И запрещают. И сжигают книги о. А. Меня. Надо ли им уподабливаться?
Далее, если не ограничиться недопущением книги Бородиной в качестве учебника для государственных школ, а расширить требование до "нераспространения" книги, как "мракобесной", то тем более надо запрещать издание многочисленных антииудейских работ отцов Церкви, катехизисов, в которых антииудаизм и "средневековая ментальность" (а также множество других "анти"-, подпадающих под статьи современного Закона об экстремизме и УК РФ) цветут пышным цветом. В самом Новом Завете встречаются неоднократные антииудейские пассажи, являющиеся фундаментом средневекового антисемитизма (например, в Евангелии от Иоанна, где Иисус называет дьявола "отцом" иудеев). По логике вещей, надо запретить тогда и Новый Завет (где, кстати, тоже в изобилии встречаются "средневековые легенды, не имеющие под собой фактической основы", с точки зрения современного рационалиста). Кроме того, такой запрет легко распространить на все классические религиозные тексты разных религий. Например, в недавно увидевшем свет на русском языке иудейском "Кицур Шулхан Арух" автор предисловия сообщает, что из издания изъяты некоторые строки, которые могли бы быть восприняты населением России, не придерживающимся иудаизма, как "неспровоцированное оскорбление". Но некоторые строки и не изъяты, которые тоже вполне могут быть восприняты как "оскорбление". И это не удивительно, поскольку книга составлена в XVI в., и некоторые вещи в ней звучат "дико" для современного уха, по признанию самого автора предисловия. С таким же успехом можно поднять движение за запрещение "Шулхан Арух", что и пытаются сделать некоторые ярые патриотические авторы антисемитского толка. А кое-кто, между прочим, уже обвинил и библейскую книгу Второзаконие "в разжигании межнациональной розни" – обвинение, с точки зрения современного политкорректного либерального сознания, совершенно справедливое. И в Коране можно встретить вполне оскорбительные для христиан, иудеев, язычников (а чем последние, кстати, хуже других?) пассажи. Так что же, надо запрещать Коран за его "мракобесие"?
Правозащитникам необходимо просто уяснить, что все традиционные религии – из средневековья, и без своей "дикости" они перестают быть самими собой. Уж такие нравы и представления были, никуда не денешься. Призывы же некоторых критиков исправить дело, используя современные научные и библейские комментарии при подготовке этого учебника, вряд ли оправданы. Такие комментарии по большей части выходят за сферу консервативной православной учености, внося в нее иноконфессиональную и внеконфессиональную ученость, которая обычно не корреспондируется с основополагающими православными постулатами. Современные научные комментарии, нет сомнений, имеют первостепенную важность для нашей по большей части абсолютно невежественной религиозной и светской публики. Но применительно к учебнику Бородиной, сколь бы не был положителен результат с точки зрения научной истины, это уже будет неправославный комментарий, что было бы довольно странно для учебника о православной культуре, претендующего на официальное одобрение Московского патриархата. Если бедная Бородина разделяет средневековые воззрения и хочет разделить их с другими, то имеет на это полное право – ведь пока православие, вкупе с остальными древними религиями, еще не запретили? А если школу, дай Бог, удастся оградить от религиозных влияний, ведь нас с вами и наших детей никто не сможет заставить на досуге читать учебник Бородиной – да и саму неполиткорректную Библию, при нежелании.
Поскольку же от всех религий, а не только от православия, пахнет преданиями старины глубокой, то призыв выбросить на помойку средневековые представления немедленно вызвал законные опасения представителей других религиозных общин, смекнувших, что скоро так и их могут попросить покинуть политкорректную сцену. В обращениях Пономарева с Ихловым тут же усмотрело угрозу Центральное Духовное управление мусульман: "следующими объектами охоты навязчивых "политкорректоров вероучений" станут российские мусульмане...". Особенно характерен в этом смысле протест главы евангельских христиан-баптистов епископа Сергея Ряховского, также выступившего с протестом против заявлений Пономарева и Ихлова. Считающих себя ущемляемыми в своих религиозных правах, у баптистов нет оснований особенно любить имеющую преференции православную Церковь. Недавно сам же Ряховский обратился с открытым письмом к президенту России, по поводу ущемления прав верующих-баптистов. Но при этом епископ Ряховский хорошо понимает, что предъявлять претензии к содержанию религиозного учения – дело весьма опасное, способное коснуться кого угодно, и поэтому встал на защиту, несомненно, вполне ему чуждого по содержанию учебника: "сегодня одним не понравится что-то в христианской истории, завтра – другие потребуют переписывания Библии в духе либеральной "толерантности" и сжигания всех экземпляров "нетолерантной" Библии. Каждая религия ценна своей самобытностью".
Так вот, опасность подобных, мягко говоря, неумных претензий Движения "За права человека" состоит не только в том, что они провоцируют вполне понятный гнев православных верующих (гнев, который бумерангом может ударить по самим правозащитникам, что и происходит), но и очередной раскол правозащитного движения. В настоящее время, по мнению многих наблюдателей, вырисовывается тенденция к попытке огосударствления православия, в ущерб другим "традиционным" и "нетрадиционным" религиям. В этих условиях, правозащитникам, казалось бы, следовало едином фронтом выступать с представителями различных конфессий в усилиях по защите их религиозных прав. А в итоге самые активные и известные правозащитники по собственному неразумию ссорятся со своими ближайшими потенциальными соратниками, да так, что те еще и обращаются с паническим заявлением в прокуратуру!
Удивительную позицию, впрочем, заняли и сами "инославные". Ни Центральное духовное управление мусульман, ни баптисты даже слова не сказали об опасности признания учебника Бородиной в качестве школьного учебника, где их собственные религиозные учения неизбежно подвергались бы умалению. Все со страху поторопились призвать ни больше, ни меньше как к скорейшему возбуждению уголовного дела против Пономарева с Ихловым – вместо того, чтобы разобраться с вопросом по-существу. Почему-то некоторым россиянам, независимо от религиозной принадлежности, тюрьма для инакомыслящих (повторюсь, для инакомыслящих – а не для современных "писателей"-шовинистов-погромщиков, которым там и место) и даже для коллег в правозащитной борьбе нередко кажется наилучшим выходом из всех проблем. Достойно держим средневековую марку.
Какие выводы? Очень простые. Если "мракобес" другим не мешает – то и пусть таковым остается, раз ему нравится. Не надо ему через прокуратуру навязывать просвещенность и толерантность. Бессмысленно, да и нарушаются фундаментальные права человеку на свободу совести, о чем не мешало бы задуматься правозащитникам. Но и "мракобес" пусть другим в душу не лезет. Поэтому, что касается учебника Бородиной и всех прочих такого рода учебников: дорогие верующие, вас приглашают православные гимназии и воскресные школы, иешивы и медресе. Читайте на здоровье, что хотите. За пределами государственной школы.