Кроме того, в истории христианско-иудейских отношений имели место различные периоды – от жестоких гонений на иудеев со стороны христиан до вполне мирного сосуществования. Учитывая это, немаловажно проследить отношение к иудеям, к их традициям и к потенциальной возможности если не диалога, то хотя бы мирного сосуществования, в работах известных ранних христианских богословов, почитаемых Церковью.
Отношение к Ветхому Завету и иудейской традиции было окончательно определено уже к периоду апологетов, когда произошел окончательный разрыв христианства с иудаизмом, а именно к середине II века (наиболее ярко этот разрыв демонстрирует работа Иустина Философа), хотя основные положения отношения к Закону были намечены ещё апостолом Павлом в его посланиях к Римлянам и к Галатам. Павел, с одной стороны, признаёт святость Закона, но одновременно и утверждает, что с пришествием Христа Бог явил себя как объективную божественную истину, после чего установления Закона становятся необязательными. На вопрос же о том, какое преимущество быть иудеем, Павел отвечает себе: «Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено слово Божие» (Рим. 3:2) – т.е. он признаёт исторический авторитет еврейской традиции, некий особый статус еврейского народа. В том же духе Павел пишет о спасении евреев: «…и так весь Израиль спасётся, как написано: придёт от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова…», и далее – «В отношении к благовестию, они враги ради вас; а в отношении к избранию – возлюбленные божии ради отцов» (Рим. 11:26-28). Т.е. опять подчёркивается особое положение иудеев как наследников ветхозаветных праведников: «Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя» (Рим. 11:1).
В целом, у Павла речь идёт о необязательности исполнения Закона, хотя исполнение его и не порицается (как дань привычке или традиции). В дальнейшей истории христианской мысли отношение к иудеям и к Закону в известной степени переосмысливалось, и в зависимости от этого могло меняться и обыденное отношение к еврейскому народу.
Христианские апологеты ставили своей целью защитить христианство от нападок со стороны как язычников, так и иудеев, поэтому тема отношения к иудеям так или иначе поднималась. Иустин Философ в своей работе «Диалог с Трифоном иудеем» демонстрирует терпимое отношение к контактам (в основном, с миссионерскими целями) с иудеями, просит лишь о том, чтобы иудеи не вводили в заблуждение христиан и не говорили о необходимости исполнения Закона для всех. Иустин, конечно же, придерживается общей христианской риторики об иудеях – говорит о их "жестоковыйности", по причине которой им и был дан Закон. Безусловно, невозможно требовать от Иустина полной толерантности к иудаизму, но важен тот факт, что в его работе нет откровенно антииудейских (на грани антисемитских) пассажей, он предполагает возможность диалога с иудеями (хотя бы и с целью склонить их на свою сторону), не протестует против повседневных контактов с иудейским окружением и не пытается запретить иудеям исполнять свои религиозные ритуалы.
Другой, более поздний, христианский автор Киприан Карфагенский, пишет небольшую работу «Против иудеев», в которой приводятся цитаты из текстов Ветхого и Нового Заветов в доказательство всех тех христианских положений об иудаизме, которые к тому времени уже носят общепринятый характер. В т.ч. здесь говорится прямо и об убийстве иудеями Христа, и о предпочтительности принятия язычников, нежели иудеев, в Церковь. Идея иудеев-христоубийц появляется в христианской антииудейской полемике как раз ко II веку; присутствует она и в данном тексте: «Иудеи могут получить прощение своих преступлений под тем одним условием, если кровь Христа, убитого ими, отмоют крещением Его и, перешедши в Церковь Его, будут повиноваться заповедям Его» (гл. XXIV). Как известно, именно эта идея стала одним из оснований последующего христианского антисемитизма и присутствует практически во всех антииудейских текстах, в т.ч. не утратила своей актуальности и для части современных христиан-фундаменталистов.
К IV веку христианское богословие занимается в основном разработкой тринитарной догматики, и иудейская тематика отходит на второй план. Один из выдающихся отцов Церкви, Григорий Нисский, в своей работе «Жизнь Моисея законодателя» представляет Моисея как высочайший пример праведной жизни, описывает историю еврейского народа с большим сочувствием, говорит об иудеях как об избранном народе, пользующемся особым божественным расположением. Целью его труда было инкорпорировать ветхозаветную еврейскую традицию в традицию христианскую, показать новообращённым христианам из других народов, что Ветхий Завет – не просто сборник легенд еврейского народа, чуждых другим народам, но провозвестник Нового Завета. У Григория Нисского прямо об отношении к евреям не говорится, но утверждается важная идея преемственности традиций, особых отношений между иудаизмом и христианством. При этом не идёт речи о том, что иудеи должны оставить свои традиции; христианство, по Григорию Нисскому, не пытается присвоить себе иудейское (библейское) наследие и отменить для иудеев исполнение их Закона. Подобное отношение к еврейской традиции влечёт за собой, в целом, достаточное мягкое отношение и к еврейскому народу. Характеристики толпы, требовавшей распятия Иисуса, не переносятся на весь народ, и, таким образом, не предполагается коллективной вины евреев за убийство Христа.
Иной взгляд демонстрирует Иоанн Златоуст. Его восемь "Слов" (гомилий) против иудеев были произнесены в Антиохии в два этапа: первые три – осенью 386 г., а последние пять – осенью 387 г. Они были задуманы как проповедь для христиан, соблюдавших одновременно иудейские ритуалы и праздники, т.е. имели целью окончательно отвратить христиан от синагоги. И хотя проповеди имеют преимущественно богословское содержание и содержат развёрнутое обоснование догмата о Церкви, избранный Златоустом тон увещевания сделал эти проповеди одним из ярких образцов христианского антииудаизма, близкого к антисемитизму. Иудеи обвиняются не только в убийстве Христа, отказе признать "истинный Завет", в верности отмененному Христом Закону, но и в пьянстве, непомерном чревоугодии, жестокости, распутстве; синагога сравнивается с публичным домом, театром. Кроме того, иудеи обвиняются в миссионерстве, попытках склонить христиан на свою сторону. Вместе с тем, проповеди Златоуста неоднородны по содержанию – в одних местах иудеи гневно обвиняются во всевозможных грехах, в других воспроизводится общехристианское негативное отношение исключительно к Закону.
Безусловно, любой текст отмечен личностью автора и его настроением в момент написания (произнесения) текста. Это правило справедливо и для проповедей Златоуста, известного своим жёстким и непримиримым нравом. При всех оговорках, Иоанн Златоуст демонстрирует нетерпимое отношение к еврейскому народу – он даже исключает возможность для христиан обращаться к иудеям за лечением, считая, что лучше погибнуть телу, чем душе. Евреи для него – не просто предатели, они хуже еретиков, и всеми их действиями руководят демоны. Демоны населяют и синагогу, поэтому входить туда истинному христианину ни в коем случае не стоит: «Синагога бесчестнее и всякой корчемницы, потому что служит убежищем не просто для разбойников и торгашей, но для демонов; а вернее сказать, не синагоги только (служат таким убежищем), но и самыя души иудеев» (Слово Первое, 4). Примечательно, что аргументируя свои положения, богослов использует логику двойных стандартов и жёстких дихотомий. Для Златоуста веселье и радость при совершении обрядов у иудеев свидетельствует об их низости, а у христиан – на следование божественным установлениям и о чистоте веры. По Златоусту, невозможно одновременно иметь какое-либо общение с евреями и при этом принадлежать Церкви: «Если иудейское важно и достойно почтения, значит, наше ложно; но если наше истинно, а оно и в самом деле истинно, то иудейское исполнено обмана… Следует ли даже обмениваться с ними приветствиями и делиться простыми словами? Напротив, не должно ли отвращаться их, как всеобщей заразы и язвы для всей вселенной?» (Слово Первое, 6). Хотя в других трудах Иоанна Златоуста подобной жёсткой полемики против иудеев не встречается, подход, продемонстрированный в данных проповедях, был подхвачен многими христианскими авторами последующих поколений и нашёл воплощение в повседневном неприятии христианами иудеев.
Позиции Григория Нисского и Иоанна Златоуста определили два вектора христианского отношения к иудеям и иудаизму. С одной стороны, это отношение к иудаизму как к историческому наследию, предтече христианства, признание возможности сосуществования – данный вектор идёт ещё от апостола Павла, его придерживались и отцы-каппадокийцы, как особо почитаемые Церковью авторитеты. С другой стороны, полное отрицание иудейской традиции, обвинение в убийстве Христа, приписывание евреям различных негативных качеств, то есть выход за рамки религиозных разногласий и переход к неприятию евреев, как таковых – всё это присутствует у Иоанна Златоуста. Такие же противоположные настроения проявлялись в церковной среде и в последующие времена, вплоть до наших дней.
Использованная литература:
- Библия : Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. — М. : Рос. Библ. о-во, 2007.
- Григорий Нисский. Жизнь Моисея законодателя. // Восточные отцы и учители Церкви IV века. Антология в 3 т. – М.: Изд-во МФТИ, 1999. – Т.2
- Иоанн Златоуст. Против иудеев. // Полное собрание сочинений святителя Иоанна Златоуста. В 12 томах. – М.: Харвест, 2005. – Т.1
- Иустин Философ. Разговор с Трифоном иудеем. // Св. Иустин, философ и мученик. Творения. – М.: Благовест, 1995.
- Киприан Карфагенский. Против иудеев. // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://krotov.info/library/11_k/ip/rian_karf_001.htm. Дата обращения 12.05.2011.